Сумасшедший принц Японец | Игра в ХО

«Сумасшедший принц Японец»
1988–2006, 80 мин., Digital Betacam

Режиссер: Борис Юхананов
Оператор: Борис Юхананов
Продюсеры: Глеб Алейников, Александр Дулерайн, Борис Юхананов
В ролях: Евгений Чорба
Производство: Всемирный Театр Театр Видео, Сине Фантом
СССР — Россия

Эту главу из «Видеоромана в 1000 кассет» критика параллельного кино, вероятно, отнесет к разряду экстремистских и эпатажных. Она является одной наиболее сложных, густонаселенных глав видеоромана, целиком погруженной в контекст так называемой «новой», или «молодой», культуры, сложившейся в андеграунде к середине 80-х годов. Переосмысливая с помощью видео основные положения «новых» «о культуре», «о жизни после смерти», она задается вопросом, выживет ли после выхода из подполья бывшая андеграундная культура, оказавшись теперь в социуме, не окажется ли она мертворожденным ребенком.
 

«Игра в ХО»
1987–2006, 65 мин., Digital Betacam

Режиссер: Борис Юхананов
Сценарий: Борис Юхананов
Оператор: Сергей Борисов
Продюсеры: Глеб Алейников, Александр Дулерайн, Борис Юхананов
В ролях: Никита Михайловский, Евгений Юфит, Борис Юхананов
Производство: Всемирный Театр Театр Видео, Сине Фантом
СССР — Россия

Основная тема фильма касается отношений молодой культуры 80-х к диссидентской культуре 70-х годов. Уезжать или оставаться в СССР — вот основной вопрос, вокруг которого развивается сюжет. В фильме моделируется пространство принципиально несуществующей игры… Игры в «ХО»! Косой крест и ноль — два центральных знака поколения. Вот жизнь / (косая линия), а вот перечеркнули жизнь (Х), образовался 0 — играем в «ХО» (Хо!..) ХО — это индуктивная игра. Правила задаются в процессе самой игры… Два друга играют в ХО, подмечая или образуя вокруг себя кресты и ноли, более того являясь крестом (Марк) и нулем (Никита). У этой игры не может быть выигравшего и не может быть проигравшего.

После показа фильмов – традиционное для киноклуба СИНЕ ФАНТОМ обсуждение со зрителями.

Комментарий режиссера
«В технике фатального монтажа я полностью произвел матрицу фильма «Сумасшедший принц Японец». Более того, во время съемок этого фильма, я не вынимал заряженную 3-х часовую видеокассету из камеры Video8, но, двигаясь вдоль съемки и жизни, я последующим эпизодом вышибал предшествующий, естественно, предварительно установив нужное мне место в матрице. Видеокамера в этот момент оказывалась своеобразной «темпоральной скрипкой», пользуясь которой, я перемещался из одного эпизода-времени в другой.

Стирание или вычеркивание как особого рода волшебный пунктир накладывалось на непрерывность матрицы, рождая внутри нее особый вид дискретного переживания, отражая тем самым невозможные для реального протекания времени перемещения и стыки между ними. Непрерывность одного процесса съемки внутри эпизода сталкивалась с новой непрерывностью, рождая временной и действенный рельеф фильма. Все это происходило на протяжении нескольких месяцев съемки и все эти темпоральные операции (надрезы) производились на теле все той же самой трехчасовой кассеты, которую я вынул из камеры только после окончания всего процесса. А вот потом при создании окончательной вариации главы романа я покрыл тело матрицы еще и монтажом, естественно, существенным образом сократив время фильма.

Таким образом, сам фильм «Сумасшедший принц Японец» существует у меня в форме матрицы, сделанной на принципе фатального монтажа и вариации, при производстве которой применен, как это часто у меня бывает в вариациях монтаж по композиции без нарушения временной последовательности эпизодов, т.е., попросту говоря, я просто убираю лишнее, что кажется мне неуместным для конкретной вариации. «Японец» существует как матрица с одной вариацией». Борис Юхананов

Комментарий зрителя
«Для меня «Игра в ХО» является определённой игрой между спонтанностью и импровизацией – и я связываю эти понятия, может быть вызывающе произвольно, с подходами Арто и Брехта к актёрскому действию: погружением, вовлечением актёра в игру такой интенсивности, что игра уже и вовсе не игра (Арто) и дистанцированностью к игре, «невлипанием» в неё (Брехт). Скажу больше, пусть, возможно, даже это и не задумывалось, «Игра в ХО» является территорией борьбы «Арто» и «Брехта» (я специально закавычиваю, так как эти фамилии тянут за собой тяжёлый шлейф референций – у каждого человека есть свой Арто и Брехт)». Алексей Тютькин, преподаватель, кинозритель-кинописатель, эссеист.