Уважаемые гости! В фойе театра проходит выставка Андрея Безукладникова «Эхо андеграунда». Часы работы: ежедневно с 11:00 до 22:00.

На фото: Юрий Гребенщиков, Александр Горбатов

Шестое июля

Опыт документальной драмы
Режиссер: Борис Львов-Анохин
About
0+
Share this:

The premiere took place in 20 December 1964.

Автор: Михаил Шатров
Режиссер: Борис Львов-Анохин
Художник: Маргарита Мукосеева
Музыка: Марк Карминский

Рассказ об одном дне революции, кульминации мятежа левых эсеров, был назван автором Михаилом Шатровым «опытом документальной драмы», так как почти целиком был основан на подлинных документах. Спектакль обнажал и подчеркивал форму объективной стенограммы, которую вели две ведущие-стенографистки и в которой была заложена правда «сценически запротоколированного» события. Предельно аскетичное сценографическое решение и мизансценическая скупость потребовали новой техники и от актеров, самоограничения, точности направления энергии и соответствия ритму.

 

«Документ истории, рассмотренный художником не то чтобы вблизи, а как бы изнутри, оказался драматичнее иной хитро придуманной коллизии. И вместе с тем факты подлинных событий 5 и 6 июля 1918 года, отобранные глазом художника, стали предметом и фактом искусства». (М.Н. Кнебель)
«Картины возникают одна за другой в предельно лаконичном обозначении мест действия — покрытый красной скатертью стол президиума и трибуна в сцене заседания съезда, четыре «готических» стула в приемной немецкого посольства, ящики из-под патрона в подвале, где находится арестованный Дзержинский, и т. д. Предельный аскетизм выразительных средств казался нам необходимым для воссоздания атмосферы сурового времени. По сути дела, в спектакле было только два цвета — защитный цвет кулис и порталов и горящий кумач скатерти президиума, драпировки трибуны, косынки работницы в сцене митинга. В мизансценическом рисунке тоже предельная скупость и вместе с тем резкая динамичность переходов, поворотов, ракурсов. Такое решение потребовало от актеров особой собранности, особой техники. Минимум подробностей, характерных штрихов и деталей. Предельная действенная энергия, целеустремленность волевого «посыла». Обостренные, напряженные ритмы сценического существования. Даже дикция в этом спектакле требовала особой четкости и внятности. Каждый актер, независимо от того, какую роль, какого человека он играет, должен был сохранить самочувствие и темперамент «исторического свидетеля», участника философского и политического диспута».
Львов-Анохин Б. А. Беседы режиссера. М., 1972.